Европейский союз готовит новый пакет санкций против России, чтобы оказать дополнительное давление на Кремль и заставить его согласиться на 30-дневное безоговорочное прекращение огня в Украине. Этот шаг западные союзники считают необходимым для серьезных мирных переговоров.
Урсула фон дер Ляйен уже в общих чертах рассказала о том, на что должен быть направлен этот пакет, 18-й по счету с февраля 2022 года: финансовый сектор России, “теневой флот” и газопроводы “Северный поток”, которые в настоящее время не функционируют.
Кроме того, председатель Еврокомиссии выступила за пересмотр в сторону понижения предельной цены на российскую нефть, чтобы еще больше сократить прибыль от продаж по всему миру – важнейший денежный поток, необходимый для поддержания полномасштабного вторжения на Украину.
“Нам нужно реальное прекращение огня, нам нужно, чтобы Россия села за стол переговоров, и нам нужно закончить эту войну. Давление работает, поскольку Кремль не понимает ничего другого”, – заявила фон дер Ляйен в начале этой недели после встречи с американским сенатором Линдси Грэмом.
Но есть одна загвоздка: в отличие от других санкций, введенных блоком против России, таких как многочисленные запреты на экспорт и импорт, ограничение цен имеет политическое и практическое измерение, которое выходит за пределы институциональной сферы Брюсселя и простирается за океан.
Точнее, до Вашингтона.
Полузапрещенные дивиденды
Ограничение цен на российскую нефть было введено в декабре 2022 года “Группой семи” (G7) по инициативе администрации Джо Байдена. Его называли гениальным, новаторским механизмом, призванным мобилизовать коллективную мощь западных союзников и подорвать высокоинтенсивную военную машину России.
В рамках этого плана страны “Большой семерки” вместе с Австралией приняли законы, запрещающие их национальным компаниям предоставлять услуги, такие как страхование, финансирование и флагирование, российским танкерам, которые продавали морскую нефть по заранее установленной цене.
Секрет заключался в рыночной власти: на протяжении десятилетий западные компании, особенно британские, доминировали в секторе страхования защиты и возмещения ущерба (P&I) – вида страхования, обеспечивающего судовладельцам широкую защиту и позволяющего им покрывать потенциально огромные расходы от любого случайного ущерба, причиненного экипажу, их имуществу или окружающей среде.
В связи с рисками, присущими транспортировке нефти, P&I сегодня считается нормой в морской торговле и обязательным условием для приема судна в иностранном порту. Используя свои ведущие фирмы, G7 намеревалась создать экстерриториальный эффект, который ограничил бы цены на российскую нефть не только в пределах их юрисдикций, но и по всему миру.
После напряженных закулисных переговоров предельная цена была установлена на уровне 60 долларов за баррель – компромисс между жесткими и осторожными странами-членами.
Однако эта стратегия сработала лишь до определенного момента.
Хотя цена на российскую нефть марки Urals постепенно снижалась, она постоянно оставалась выше отметки в 60 долларов, часто превышая порог в 70 долларов.
Вопиющий обход был объяснен “теневым флотом”, который Россия развернула в открытом море. Эти танкеры настолько стары и плохо содержатся, что не подпадают под стандарты P&I и полагаются на альтернативные, неясные системы страхования, которые ускользают от наблюдения G7.
“К тому моменту, когда ограничение вступило в силу, Москва потратила месяцы на создание “теневого флота” танкеров, поиск новых покупателей, таких как Индия и Китай, и создание новых платежных систем, чтобы ее нефть не нужно было сильно уценивать для продажи”, – написал в недавнем анализе Луис Карикано, профессор Лондонской школы экономики.
“То, что должно было стать ударом, превратилось в управляемую проблему”, – сказал Карикано.
Поскольку в российской экономике осталось мало секторов для санкций, Брюссель обратил свой взор в сторону лимита как средства дальнейшего давления на Кремль и обеспечения прекращения огня в Украине. По имеющимся данным, Еврокомиссия предложила пересмотреть цену на нефть в диапазоне от 50 до 45 долларов за баррель. Это, как считается, поддерживают Великобритания и Канада.
Однако США пока воздерживаются от одобрения более низкого предела цен, что повышает ставки перед решающими переговорами на саммите G7 в Альберте, запланированными на середину июня.
Теперь возникает сложный вопрос: сможет ли ЕС решиться и позволить себе действовать в одиночку?
Риск нового раскола в стане союзников
В самом строгом юридическом смысле ЕС действительно может самостоятельно установить нижний предел цен. В конце концов, G7 как организация не обладает регулятивными полномочиями: каждый союзник вносит поправки в свои законы индивидуально, чтобы выполнить коллективную миссию.
В данном случае ЕС ввел новое законодательство, чтобы запретить компаниям ЕС – а не, скажем, американским или британским – обслуживать российские танкеры, которые обходят ограничение в 60 долларов за баррель. Аналогичным образом, блок теперь может изменить текст, чтобы скорректировать этот запрет в соответствии с более жесткой ценой, не дожидаясь ответных действий со стороны других союзников.
Здесь возникает первое препятствие: любое изменение санкций должно быть одобрено единогласным голосованием стран-членов. Маловероятно, что все 27 государств решат перейти на более низкую планку, не имея четкой гарантии, что Вашингтон последует их примеру. Венгрия, в частности, полностью присоединилась к администрации Трампа и может наложить вето на любое предложение, против которого выступит Белый дом.
Даже если блоку удастся преодолеть внутренние разногласия и самостоятельно согласиться на снижение предельного уровня, его успеху могут помешать более серьезные препятствия.
Пересмотренный блоком лимит должен будет сосуществовать с действующим лимитом Америки. Это означает, что по одну сторону Атлантического океана будет действовать ограничение в 50 долларов за баррель, а по другую – в 60 долларов за баррель, что создаст какофонию для всех заинтересованных сторон.
“Различные предельные цены в странах G7 могут запутать поставщиков морских услуг и ослабить общее правоприменение”, – сказал Euronews Петрас Катинас, энергетический аналитик из Центра исследований энергетики и чистого воздуха (CREA).
“Самостоятельный шаг ЕС может вызвать трения внутри Коалиции по ограничению цен, подорвать доверие и координацию, что крайне важно для сохранения давления на доходы от российской нефти”, – добавил Катинас, предупредив, что проект может стать “в значительной степени символическим”.
Законодательный хаос сразу же пойдет на пользу Кремлю, который уже давно пытается использовать лазейки для обхода и подрыва международных санкций.
Однако Москва столкнется и с препятствиями: продолжающиеся репрессии против судов “теневого флота” вынуждают страну все больше полагаться на страховку G7, что теоретически может облегчить ЕС применение пересмотренной меры.
“Если ЕС в одиночку решит закрутить гайки по лимиту, это станет дополнительным ограничением для российского экспорта нефти, но не таким жестким, как при подходе всей G7”, – считает Элизабетта Корнаго, старший научный сотрудник Центра европейских реформ (CER).
Помимо практических проблем и юридических вопросов, необходимо учитывать геополитику.
Одна из причин, по которой инициатива “Большой семерки” не оправдала ожиданий, заключается в том, что, как следует из названия, она осталась планом исключительно “Большой семерки”. Страны Азии, Латинской Америки и Африки отказались подыгрывать и присоединяться к коалиции. Китай и Индия открыто покупают российскую нефть, иногда перерабатывают ее и перепродают под другой маркой.
Если ЕС и США пойдут разными путями, это еще больше дестабилизирует западный альянс и создаст впечатление о трансатлантическом разрыве. Но для многих это уже реальность: “Коалиция желающих”, родившаяся после того, как Дональд Трамп в одностороннем порядке начал переговоры с Владимиром Путиным, свидетельствует о политическом расколе.
“Ограничение цен было инициативой G7 + ЕС, и поэтому в его нынешнем виде я не вижу путей, по которым ЕС мог бы скорректировать ограничение без поддержки более широкой коалиции, включая США”, – говорит Бен Маквильямс, научный сотрудник Bruegel.
“При этом ЕС волен принимать любые меры в отношении своих собственных судов и страховых компаний, к которым он, вероятно, может побудить присоединиться Великобританию, – добавил Маквильямс. – Так что ЕС все еще может двигаться вперед – просто это будет происходить в ином институциональном формате, чем сейчас”.
